Неточные совпадения
Это говорилось с тем же удовольствием, с каким молодую женщину
называют «madame» и
по имени мужа. Неведовский делал вид, что он
не только равнодушен, но и презирает это звание, но очевидно было, что он счастлив и держит себя под уздцы, чтобы
не выразить восторга,
не подобающего той новой, либеральной среде, в которой все находились.
— Так что ж? Я
не понимаю. Дело в том, любите ли вы его теперь или нет, — сказала Варенька,
называя всё
по имени.
Уходя к своему полку, Тарас думал и
не мог придумать, куда девался Андрий: полонили ли его вместе с другими и связали сонного? Только нет,
не таков Андрий, чтобы отдался живым в плен. Между убитыми козаками тоже
не было его видно. Задумался крепко Тарас и шел перед полком,
не слыша, что его давно
называл кто-то
по имени.
Ему захотелось
назвать ее
по имени и отчеству, но
имени ее он
не знал. А старуха, пользуясь паузой, сказала...
В шесть часов утра они уже сидели на чумазом баркасе, спускаясь
по Волге,
по радужным пятнам нефти, на взморье; встречу им, в сухое, выцветшее небо,
не торопясь поднималось солнце, похожее на лицо киргиза. Трифонов
называл имена владельцев судов, стоявших на якорях, и завистливо жаловался...
— Моя доверительница, — почтительно говорит он,
не называя доверительницу
по имени.
Матрена. Вот тут есть одна: об пропаже гадает. Коли что пропадет у кого, так сказывает. Да и то
по именам не называет, а больше всё обиняком. Спросят у нее: «Кто, мол, украл?» А она поворожит, да и скажет: «Думай, говорит, на черного или на рябого». Больше от нее и слов нет. Да и то, говорят, от старости, что ли, все врет больше.
— Ангел — позвольте сказать — мой! — говорил он. —
Не мучьтесь напрасно: ни казнить, ни миловать вас
не нужно. Мне даже нечего и прибавлять к вашему рассказу. Какие могут быть у вас сомнения? Вы хотите знать, что это было,
назвать по имени? Вы давно знаете… Где письмо Обломова?
Он сел и погрузился в свою задачу о «долге», думал, с чего начать. Он видел, что мягкость тут
не поможет: надо бросить «гром» на эту играющую позором женщину,
назвать по имени стыд, который она так щедро льет на голову его друга.
И жертвы есть, —
по мне это
не жертвы, но я
назову вашим
именем, я останусь еще в этом болоте,
не знаю сколько времени, буду тратить силы вот тут — но
не для вас, а прежде всего для себя, потому что в настоящее время это стало моей жизнью, — и я буду жить, пока буду счастлив, пока буду любить.
— Да, читал и аккомпанировал мне на скрипке: он был странен, иногда задумается и молчит полчаса, так что вздрогнет, когда я
назову его
по имени, смотрит на меня очень странно… как иногда вы смотрите, или сядет так близко, что испугает меня. Но мне
не было… досадно на него… Я привыкла к этим странностям; он раз положил свою руку на мою: мне было очень неловко. Но он
не замечал сам, что делает, — и я
не отняла руки. Даже однажды… когда он
не пришел на музыку, на другой день я встретила его очень холодно…
Личным приказом она удостаивала немногих:
по домашнему хозяйству Василисе отдавала их, а
по деревенскому — приказчику или старосте. Кроме Василисы, никого она
не называла полным
именем, разве уже встретится такое
имя, что его никак
не сожмешь и
не обрежешь, например, мужики: Ферапонт и Пантелеймон так и назывались Ферапонтом и Пантелеймоном, да старосту звала она Степан Васильев, а прочие все были: Матрешка, Машутка, Егорка и т. д.
Вот эссенция моих вопросов или, лучше сказать, биений сердца моего, в те полтора часа, которые я просидел тогда в углу на кровати, локтями в колена, а ладонями подпирая голову. Но ведь я знал, я знал уже и тогда, что все эти вопросы — совершенный вздор, а что влечет меня лишь она, — она и она одна! Наконец-то выговорил это прямо и прописал пером на бумаге, ибо даже теперь, когда пишу, год спустя,
не знаю еще, как
назвать тогдашнее чувство мое
по имени!
В одной деревеньке я пошел вдоль
по ручью, в кусты, между деревьев; я любовался ими, хотя
не умел
назвать почти ни одного
по имени.
С нами толпа народа; спрашиваем по-английски,
называем миссионера
по имени — жители указывают на ухо и мотают головой: «Глухи, дескать,
не слышим».
А вот вы едете от Охотского моря, как ехал я,
по таким местам, которые еще ждут
имен в наших географиях, да и весь край этот
не все у нас, в Европе,
назовут по имени и
не все знают его пределы и жителей, реки, горы; а вы едете
по нем и видите поверстные столбы, мосты, из которых один тянется на тысячу шагов.
Состоял он в молодые годы адъютантом у какого-то значительного лица, которого иначе и
не называет как
по имени и
по отчеству; говорят, будто бы он принимал на себя
не одни адъютантские обязанности, будто бы, например, облачившись в полную парадную форму и даже застегнув крючки, парил своего начальника в бане — да
не всякому слуху можно верить.
В Уссурийском крае реки, горы и мысы на берегу моря имеют различные названия. Это произошло оттого, что туземцы
называют их по-своему, китайцы — по-своему, а русские, в свою очередь, окрестили их своими
именами. Поэтому, чтобы избежать путаницы, следует там, где живут китайцы, придерживаться названий китайских, там, где обитают тазы,
не следует руководствоваться названиями, данными русскими. Последние имеют место только на картах и местным жителям совершенно
не известны.
Но когда его
называли Никитушкою или Ломовым, или
по полному прозвищу Никитушкою Ломовым, он улыбался широко и сладко и имел на то справедливое основание, потому что
не получил от природы, а приобрел твердостью воли право носить это славное между миллионами людей
имя.
Я еще
не смел
назвать его
по имени, — но счастья, счастья до пресыщения — вот чего хотел я, вот о чем томился…
Конечно, он
не называл нас
по имени, — их добавляли чтецы, носившие с восхищением из залы в залу донос в стихах.
Этой чисто купеческой привычкой насмехаться и глумиться над беззащитными некоторые половые умело пользовались. Они притворялись оскорбленными и выуживали «на чай». Был такой у Турина половой Иван Селедкин. Это была его настоящая фамилия, но он ругался, когда его звали
по фамилии, а
не по имени.
Не то, что
по фамилии
назовут, но даже в том случае, если гость прикажет подать селедку, он свирепствует...
Ипатовцы для своих конспиративных заседаний избрали самое удобное место — трактир «Ад», где никто
не мешал им собираться в сокровенных «адских кузницах». Вот
по имени этого притона группа ишутинцев и
назвала себя «Ад».
— Обещались, Владимир Алексеевич, а вот в газете-то что написали? Хорошо, что никто внимания
не обратил, прошло пока… А ведь как ясно — Феньку все знают за полковницу, а барона
по имени-отчеству целиком
назвали, только фамилию другую поставили, его ведь вся полиция знает, он даже прописанный. Главное вот барон…
Но, несмотря на всю глубину падения, у Полуянова все-таки оставалось
имя, известное
имя, черт возьми. Конечно, в местах
не столь отдаленных его
не знали, но, когда он
по пути завернул на винокуренный завод Прохорова и К o, получилось совсем другое. Даже «пятачок», как
называли Прохорова, расчувствовался...
Прасковья Ивановна с тактом опытной женщины
не называла долго невесты
по имени, поджигая любопытство подававшегося жениха.
Пароход мог отправиться только в конце апреля. Кстати, Харитина
назвала его «Первинкой» и любовалась этим
именем, как ребенок, придумавший своей новой игрушке название. Отвал был назначен ранним утром, когда на пристанях собственно публики
не было. Так хотел Галактион. Когда пароход уже отвалил и сделал поворот, чтобы идти вверх
по реке, к пристани прискакал какой-то господин и отчаянно замахал руками. Это был Ечкин.
На Сахалине есть манера давать названия улицам в честь чиновников еще при их жизни;
называют улицы
не только
по фамилиям, но даже
по именам и отчествам.
— А вот за гордость тебя господь и наказал: красотою своей гордилась и женихов гоняла… Этот
не жених, тот
не жених, а красота-то и довела до конца. С никонианином спуталась… […с никонианином спуталась… — С
именем московского патриарха Никона (1605–1681) связана реформа официальной церкви — исправление церковных книг
по образцу греческих, изменение обрядов и т. д.
Не признавшие этой реформы — раскольники —
называли православных никонианами.] да еще с женатым… Нет, нет, уходи лучше, Аграфена!
M-lle Попов усердно кланяюсь (боюсь
назвать по имени и отчеству, верно давно перепутал,
не гожусь в диаконы)…
Это слово, в виде прилагательного
имени, как-то плохо звучит, но, если приятно графу новому, то почему же
не называть его так, хотя, верно, родится много шуток
по этому случаю.
По диванам и козеткам довольно обширной квартиры Райнера расселились: 1) студент Лукьян Прорвич, молодой человек, недовольный университетскими порядками и желавший утверждения в обществе коммунистических начал, безбрачия и вообще естественной жизни; 2) Неофит Кусицын, студент, окончивший курс, — маленький, вострорыленький, гнусливый человек, лишенный средств совладать с своим самолюбием, также поставивший себе обязанностью написать свое
имя в ряду первых поборников естественной жизни; 3) Феофан Котырло, то, что поляки характеристично
называют wielke nic, [Букв.: великое ничто (польск.).] — человек,
не умеющий ничего понимать иначе, как понимает Кусицын, а впрочем, тоже коммунист и естественник; 4) лекарь Сулима, человек без занятий и без определенного направления, но с непреодолимым влечением к бездействию и покою; лицом черен, глаза словно две маслины; 5) Никон Ревякин, уволенный из духовного ведомства иподиакон, умеющий везде пристроиваться на чужой счет и почитаемый неповрежденным типом широкой русской натуры; искателен и
не прочь действовать исподтишка против лучшего из своих благодетелей; 6) Емельян Бочаров, толстый белокурый студент, способный на все и ничего
не делающий; из всех его способностей более других разрабатывается им способность противоречить себе на каждом шагу и
не считаться деньгами, и 7) Авдотья Григорьевна Быстрова, двадцатилетняя девица,
не знающая, что ей делать, но полная презрения к обыкновенному труду.
В этот раз, как и во многих других случаях,
не поняв некоторых ответов на мои вопросы, я
не оставлял их для себя темными и нерешенными, а всегда объяснял по-своему: так обыкновенно поступают дети. Такие объяснения надолго остаются в их умах, и мне часто случалось потом,
называя предмет настоящим его
именем, заключающим в себе полный смысл, — совершенно его
не понимать. Жизнь, конечно, объяснит все, и узнание ошибки бывает часто очень забавно, но зато бывает иногда очень огорчительно.
«Да правда ли, говорит, сударь… —
называет там его
по имени, — что вы его
не убили, а сам он убился?» — «Да, говорит, друг любезный, потяну ли я тебя в этакую уголовщину; только и всего, говорит, что боюсь прижимки от полиции; но, чтобы тоже, говорит, у вас и в селе-то между причетниками большой болтовни
не было, я, говорит, велю к тебе в дом принести покойника, а ты, говорит, поутру его вынесешь в церковь пораньше, отслужишь обедню и похоронишь!» Понравилось это мнение священнику: деньгами-то с дьячками ему
не хотелось, знаете, делиться.
Прейн,
по крайней мере,
не притворяется,
называет вещи их настоящими
именами и обещает только то, что действительно в состоянии исполнить.
— Да, я знаю, что ни вы, ни он
не назвали моего
имени, но ваше рыцарство пропало понапрасну: все равно
по городу катится сплетня.
Он
назвал болезнь
по имени, но Ольга
не поняла.
Наконец наступила новая эра, которую я
не считаю нужным
назвать здесь
по имени, но которую всякий из нас
назовет в своем сердце.
К объяснению всего этого ходило, конечно,
по губернии несколько темных и неопределенных слухов, вроде того, например, как чересчур уж хозяйственные в свою пользу распоряжения
по одному огромному имению, находившемуся у князя под опекой; участие в постройке дома на дворянские суммы, который потом развалился; участие будто бы в Петербурге в одной торговой компании, в которой князь был распорядителем и в которой потом все участники потеряли безвозвратно свои капиталы; отношения князя к одному очень важному и значительному лицу, его прежнему благодетелю, который любил его, как родного сына, а потом вдруг удалил от себя и даже запретил
называть при себе его
имя, и, наконец, очень тесная дружба с домом генеральши, и ту как-то различно понимали: кто обращал особенное внимание на то, что для самой старухи каждое слово князя было законом, и что она, дрожавшая над каждой копейкой, ничего для него
не жалела и, как известно
по маклерским книгам, лет пять назад дала ему под вексель двадцать тысяч серебром, а другие говорили, что m-lle Полина дружнее с князем, чем мать, и что, когда он приезжал, они, отправив старуху спать,
по нескольку часов сидят вдвоем, затворившись в кабинете — и так далее…
— Monsieur Калинович! — представила она его старику и
назвала потом того фамилию,
по которой Калинович узнал одно из тех внушительных
имен, которые невольно заставляют трепетать сердца маленьких смертных.
Не без страха, смешанного с уважением, поклонился он старику и сел в почтительной позе.
Услыхав обо всем этом, Аггей Никитич только пожимал плечами, но ни строчки
не написал о том ни Егору Егорычу, ни Сверстову, ибо ему было
не до того: он ждал все благоприятной минуты для объяснения с пани Вибель, или с Марьей Станиславовной, как пора мне, наконец,
назвать ее
по имени, и удобная минута эта встретилась.
Не тебя одного он при первой встрече
по имени назвал; он всякого словно насквозь видит.
Серебряный никогда
не видал этого человека и удивился, что он
называет его
по имени.
Он почти игнорировал Евпраксеюшку и даже
не называл ее
по имени, а ежели случалось иногда спросить об ней, то выражался так: «А что та…все еще больна?» Словом сказать, оказался настолько сильным, что даже Улитушка, которая в школе крепостного права довольно-таки понаторела в науке сердцеведения, поняла, что бороться с таким человеком, который на все готов и на все согласен, совершенно нельзя.
Ему в этом
не отказали, и дело сделалось. Пред вечером чиновник секретно передал дьякону ничего
не значащее письмо, а через час после сумерек к дому отца Захарии тихо подъехал верхом огромный черный всадник и, слегка постучав рукой в окошко,
назвал «кроткого попа»
по имени.
Хотя я
по имени его и
не назвал, но сказал о нем как о некоем посреди нас стоящем, который, придя к нам нагий и всеми глупцами осмеянный за свое убожество,
не только сам
не погиб, но и величайшее из дел человеческих сделал, спасая и воспитывая неоперенных птенцов.
Сальме
назвали Серафимой,
по имени крестного отца Ивановной и вслед за тем,
не выходя из церкви, обвенчали молодых влюбленных.
Но крестьяне, а за ними и все окружные соседи,
назвали новую деревеньку Новым Багровом,
по прозванию своего барина и в память Старому Багрову, из которого были переведены: даже и теперь одно последнее
имя известно всем, а первое остается только в деловых актах: богатого села Знаменского с прекрасною каменною церковию и высоким господским домом
не знает никто.
Мне приходилось,
по расчету моих и его денег, — причем он уверял, что болты стоили ему
по три гинеи за сотню, — непроверенные остатки. Я выделился, таким образом, из расчета пятьсот за триста пятьдесят, и между нами произошла сцена. Однако доказать ничего было нельзя, поэтому я вчера же направился к одному сведущему
по этим делам человеку,
имя которого
называть не буду, и я узнал от него, что наша партия меньше как за пять тысяч
не может быть продана, что цена держится крепко.
Он смотрел им вслед, провожал донельзя мелькание белого бурнуса между березками. Она
не имела силы обернуться. Вольдемар остался. «Да неужели, — думал он, — я должен оставить ее, и навсегда!» Он положил голову на руку, закрыл глаза и с полчаса сидел уничтоженный, задавленный горем, как вдруг кто-то его
назвал по имени; он поднял голову и едва узнал общее советничье лицо советника; Бельтов сухо поклонился ему.